Знаешь ты, сколько увечных на свете
Не по статистике цифр?
Что же молчишь? Ты не можешь ответить?
Просто все сейчас - миф.
Нам говорят каждый день: "Все отлично!
Да, преступления есть,
Но это ж лишь мир наш привычный!
Преступникам всем - правосудия месть!"
Не говорят, сколько их - покалеченных,
С сочащейся гноем душой.
Быть может, что раны залечим мы?..
Но крик нам - "Не трогай, постой!"
А я - сдохший от рака онколог,
Полуслепой окулист,
Я - теоретик, доставший с полок
Кипенно-белый лист:
Психиатр, пустивший наркотик по вене
И бьющийся в пол кулаком:
Невролог - а руки трясутся не еле;
Тренингер в зале пустом,
Кардиолог без камеры сердца - и что же?!
Значит, я буду вдвойне осторожен.
Я перешью свое сердце иначе,
Я удержу свои руки,
Слезы - как линзы, когда я заплачу,
А опухоль спишем в докуки.
Наверное, вы испугаетесь, увидев такого врача.
Надену костюмчик - так не заметите
И не сбежите, крича.
Не по статистике цифр?
Что же молчишь? Ты не можешь ответить?
Просто все сейчас - миф.
Нам говорят каждый день: "Все отлично!
Да, преступления есть,
Но это ж лишь мир наш привычный!
Преступникам всем - правосудия месть!"
Не говорят, сколько их - покалеченных,
С сочащейся гноем душой.
Быть может, что раны залечим мы?..
Но крик нам - "Не трогай, постой!"
А я - сдохший от рака онколог,
Полуслепой окулист,
Я - теоретик, доставший с полок
Кипенно-белый лист:
Психиатр, пустивший наркотик по вене
И бьющийся в пол кулаком:
Невролог - а руки трясутся не еле;
Тренингер в зале пустом,
Кардиолог без камеры сердца - и что же?!
Значит, я буду вдвойне осторожен.
Я перешью свое сердце иначе,
Я удержу свои руки,
Слезы - как линзы, когда я заплачу,
А опухоль спишем в докуки.
Наверное, вы испугаетесь, увидев такого врача.
Надену костюмчик - так не заметите
И не сбежите, крича.