У всех людей есть крылья. В черепе на клиновидной кости
Название: Дамский Роман в Шести Главах с Прологом.
Автор: Creatress
Бета: Remi.Influence ака Elinberg
Рейтинг: NC-17
Размер: миди
Пейринг: Дзирт/ОМП
Жанр: Drama, Romance
Отказ: Ну, я бы написала, что все мое - но вы же все равно не поверите, правда? Так что, персонажи, события и места, чьи названия покажутся вам знакомыми, принадлежат тем, кому принадлежат
Фандом: Темный эльф
Аннотация: Горы. Избушка, занесенная снегом. Внутри – двое...
Комментарии: Благодарю Сальваторе за Дзирта… Больше, в общем, не за что…
Учитывается только первая трилогия цикла.
Комментарии и отзывы принимаются с благодарностью.
Написано на «Мэрисью-фест»
Предупреждения: слэш; OOC, ибо слэш.
Статус: Закончен
читать дальшеПролог.
— … и тогда он хватает меня за плечо и ревет: «Что ты здесь делаешь, щенок, да еще и с этим порохом в карманах?!», — на эту часть истории Эйвара Гаэрена слушатели отреагировали веселым смехом. Он сам насмешливо скривил крупный, красиво очерченный рот и продолжал на совсем другом, южном, диалекте:
«– П-простите, господин. Мне сказали, что из него выйдет отличный фейерверк ко дню рождения вашего короля!
- День рождения короля через полгода!
- Вот как, господин? Ну, тогда я могу отпраздновать его заранее».
Смех опять прокатился по залу, что позволило Эйвару на секунду перевести дыхание, прежде чем продолжить:
«— Или же, господин, я могу подождать этого счастливого события у себя дома, на юге». И вот, меня сажают в уютную восточную тюрьму, а оттуда отправляют на каторгу, — он остановился и обвел сидящих людей внимательным взглядом. – И это, друзья мои, были мои первые учебные заведения.
Смех достиг уже такого уровня, что поддерживал себя сам. Люди хохотали, закрыв лица руками. Эйвар устало поправил узкие прямоугольные очки и тихо вздохнул. Веселить в течение целого вечера сотенную толпу незнакомых людей – отнюдь не простое занятие. Мужчина выждал, пока смех затихнет, и негромко запел.
Слушатели молча смотрели на него. Эйвар встряхнул длинными темно-каштановыми волосами, собранными сзади в аккуратный хвост. Он заговорил снова, и тон его был теперь другим: без того напора, который так нужен, чтобы удерживать внимание целого зала. Теперь мягкий баритон Эйвара звучал скорее задумчиво.
— Сейчас очень поздно, и мы провели здесь много часов. Так что, думаю, слушать мои песни у вас сил уже нет, хотя они и гениальны. Сегодня ребята с юга как следует потрясли ваши карманы, — он кивнул на стоящий посреди зала бочонок для пожертвований, — но я думаю, что многие из вас смеялись, слушая меня, вспоминая самих себя на пыльных и жарких южных скалах. Одна из них Лайса Дин – наша радушная хозяйка.
Высокая прическа леди Лайсы качнулась в милостивом кивке.
— Другой – ее сын, который никогда в жизни не видел родины своей матери, но испытывает к ней сочувствие. Гражданская война… Люди убивают людей, южане – южан, братья – братьев. Они называют это патриотизмом, они называют это долгом, они называют это святостью… Помогите им боги! – взмахнул он руками. – Они говорят мне: «Эйвар, но ведь ты был одним из нас?». Нет-нет. Я давно не играю в эти игры. Война никогда ничего не решала в прошлом и, конечно, ничего никогда не решит в будущем. Но остаются разбитые семьи, сироты, разоренные поля и города. Наш долг – помочь им.
Эйвар положил свое пожертвование, и, по знаку леди Лайсы, слуги понесли бочонок в обход зала. Один их сидящих гостей потянулся, чтобы положить пожертвование, и Эйвар увидел, как из плаща, который незнакомец почему-то не снял, показалась тонкая рука удивительного серо-черного цвета, а когда гость поднял голову, из-под капюшона с изящного эльфийского лица на Эйвара смотрели большие фиолетовые глаза. Через несколько мгновений человек отвел взгляд, взял мандолину и опять запел.
— Девять тысяч, — сказала леди Лайса, окончив подсчет денег, — на полторы больше, чем мы ожидали. Ты восхитителен, Гаэрен. Спасибо.
— Обращайся, — кратко ответил он, слегка поклонившись.
— Ты уверен, что не хочешь получить плату?
— Я имею возможность отдаваться целому залу полупьяных идиотов ради искусства, а не денег, — язвительно отозвался Эйвар.
Он заново перевязал волосы, по привычке поправил очки и вышел на темную улицу. Городок Волтир был невелик и после заката солнца становился неосвещенным и безлюдным. Правда, здесь тоже должна где-нибудь затаиться пара веселых кварталов, где можно как следует выпить в баре и снять на время девушку. Или парня, что для Эйвара было актуальнее. Какое-то время человек колебался, не следует ли ему как-нибудь в таком духе провести следующие несколько часов.
— Добрый вечер, — окликнул его негромкий голос с заметным акцентом.
Эйвар обернулся и, в общем, не удивился, увидев закутанную в темный плащ фигуру, теряющуюся в сумраке. Однако белоснежные волосы, рассыпавшиеся по плечам, виднелись отчетливо. Рук дроу Эйвар не видел, но был уверен, что те лежат на рукоятках сабель. Во всяком случае, его собственные пальцы автоматически сжали эфес меча при звуках чужого голоса.
— И тебе здравствуй, если не шутишь, Дзирт, — отозвался человек. – Я видел тебя на сегодняшнем вечере. Можешь гордиться, ибо пожертвовал ты щедро. Не знал, что на темных эльфов так действует моя веселая болтовня. Надо будет сказать леди Лайсе, чтобы пригласила твоих соотечественников на следующий благотворительный прием.
— Ты очень хорошо говорил сегодня, — сказал Дзирт До’Урден, подходя ближе к Эйвару так, что тот увидел, наконец, влажный блеск фиолетовых глаз. – Но слова твои здорово проигрывают оттого, что произносит их наемный убийца.
— Возможно, — равнодушно отозвался Гаэрен, привычно сворачивая самокрутку. Он достал из кармана крошечный футлярчик, откинул с него крышку и прикурил от раскаленной, никогда не остывающей пластинки внутри. Глубоко затянулся, захлопнул футляр и спрятал магическую вещичку, полученную в качестве гонорара от гномов. – Но надо ли об этом знать тем, кто сегодня, купившись на помесь смеха и сентиментальности, кидали деньги в бочонок?
— Знать что? Что их обманули?
— Не глупи, — отмахнулся Эйвар. – В чем их обманывали? Деньги и вправду пойдут на помощь пострадавшим от военных действий. Я и вправду провел положенные годы в восточной тюрьме и на каторге. Я и вправду ненавижу войну. А чем я занимаюсь сейчас, этих богатых идиотов не касается.
— Ты ненавидишь войны, убийца?
— Это совсем другое. Наемные убийцы заключают договоры на частных лиц, а не на народы. Войны истребляют людей не оружием, а голодом, эпидемиями, разорением.
Дзирт плотнее закутался в плащ, поежившись под порывом ледяного ветра с близких гор.
— Ты такой гуманный на словах, Эйвар, а наемные убийцы…
— Ты же никогда не спрашивал, — живо перебил Эйвар, — а я тебе скажу: я ненавижу наемных убийц! Я ненавижу сам институт ассасинов. Я считаю, что если бы все, кто желает лишить жизни кого-нибудь, вынуждены были бы делать это сами, убийств стало бы намного меньше. Мне противна сама мысль о том, что кто-то может за деньги получить возможность сохранить свои руки и совесть формально чистыми и заставить кого-то другого за деньги запятнать кровью и то, и другое.
— Почему же ты сам занимаешься этим?! – воскликнул дроу.
— Боюсь, Дзирт, мы подошли к тому пределу вопросов, за которым я пошлю в черту даже темного эльфа.
Дзирт вздохнул и отвел глаза.
— Что ты здесь делаешь? Опять убийство?
— Я проездом, — с готовностью отозвался человек. – Ухожу сегодня на перевал. А ты?
— Я уйду на перевал позднее. У меня еще дела в этом городке.
— Будь осторожен, — предостерег его Эйвар. – Зима уже близко, если пробудешь в Волтире еще недели две - шерпы не поведут тебя через перевал. Один в горы не ходи – я знаю, что ты вдохновенный Следопыт, но искать в незнакомых горах незнакомый перевал в зимние бури – это верный путь к смерти.
— Что насчет тебя?
— Я надеюсь успеть до бурь, кроме того, я этот перевал перехожу в пятый раз.
— Кем мне считать тебя, Эйвар? Другом или врагом?
— Врагом твоим быть не хочу – не с чего пока. Друзей иметь не желаю – навязчивы и лезут все время в душу, — отрезал Эйвар и исчез в темноте.
~~~
1 - несколько вольное изложение песни God Save Ireland (T. D. Sullivan). Перевод из Стихотворных Переводов от ТБЖ
Глава 1.
Дзирт содрогнулся под сильнейшим порывом ветра, бьющим прямо в лицо, не давая открыть глаза, вызывая невольные слезы, которые тут же замерзали на щеках. Ветер мешал дышать, обжигал горло холодом.
Дроу споткнулся о какую-то, скрытую снегом, кочку и, поскользнувшись, упал на мерзлую землю. Руки почти по локоть ушли в сугроб, причем твердый наст острыми краями до крови разодрал ему кожу.
Эльф вдруг подумал, что Эйвар был прав, когда не советовал идти через горы без шерпов. Проводники отказались вести его зимой, и Дзирт решился перейти перевал в одиночку, надеясь проскочить до наступления бурь. Похоже, он не преуспел в этом. Пурга разыгралась еще двое суток назад, и Дзирт понимал, что этот сильный ветер – предвестник скорого затишья, так как он разгонял тяжелые снеговые тучи. Однако вьюга измучила темного эльфа, и тот начал подозревать, что уже не увидит, как перестанет идти снег. Падал он от усталости и холода все чаще и чаще, а подниматься каждый раз становилось все труднее, и Дзирт старательно гнал мысль, что недалек тот миг, когда встать снова он не сможет.
На секунду у него мелькнула мысль позвать Гвенвиар, но дроу сразу же от нее отказался – пантера ему тут помочь не могла. Нужно было найти какое-то укрытие, но ни одна пещера ему не попадалась, а сделать что-нибудь самому было невозможно – ветер мгновенно сметал снег.
Дзирт опять упал, прокатился по льду, укрытому снегом, и крепко ударился головой о толстый ствол поваленного дерева. Холод проник в него глубоко-глубоко, заморозив каждую клетку, выпивая энергию, сковывая движения. Темный эльф ненавидел его всеми фибрами своей души. Он открыл глаза, чувствуя, что от холода и удара не в силах оторвать голову от земли. Прямо над ним возвышался огромный сугроб, едва-едва защищавший от ветра. Но когда Дзирту все же удалось встать на колени, сугроб пополз, не выдержав очередного порыва ветра, и огромная масса слежавшегося снега обрушилась на дроу.
«Интересно, — подумал Дзирт перед тем, как потерять сознание, — если на этот раз я не вернусь, мои друзья очень расстроятся?».
*
Эйвар, по привычке напевая что-то себе под нос, вышел из небольшой хижины, в которой ему пришлось провести последние три дня, в течение которых бушевала вьюга. Человеку удивительно повезло, что он успел добраться до избушки, специально устроенной гномами на перевале для путников. Сегодня сильный ветер разметал, наконец, тучи, и снег перестал идти. А когда и ветер улегся так же внезапно, как начался, Эйвар решил, что ему пора продолжать путь, чтобы успеть спуститься с перевала до возобновления вьюги. Но сначала нужно было принести в избушку дров вместо сожженных им. Эйвар помнил, что неподалеку он видел поваленное дерево, и направился в ту сторону.
Около лежащего на земле ствола Эйвар присел на корточки, раздумывая, пытаться ему разрубить мерзлую древесину здесь или тащить дерево целиком к хижине. Ни один вариант ему не понравился. Эйвар обошел вокруг дерева, чтобы посмотреть, не вмерз ли ствол в землю. С другой стороны снег неожиданно оказался ему почти до пояса. Тихо ругаясь сквозь зубы, Эйвар пробирался через него и вдруг увидел, как рядом с деревом что-то чернеет. Когда кругом глаз видит только белизну снега, любое темное пятно привлекает внимание. «Что-то» при ближайшем рассмотрении оказалось капюшоном теплого зимнего плаща. Мужчина начал разгребать снеговые комья и практически не удивился, увидев под ними бесчувственное тело темного эльфа. Человек выволок Дзирта на ровную поверхность, опустился на колени, стащил с руки перчатку и поднес запястье, где кожа самая нежная, к носу и губам дроу. И практически сразу уловил слабое теплое дыхание. На виске у Дзирта замерзла кровь – наверное, ударился, потерял сознание, а потом холод, ветер, и снегом замело… Эйвар вздохнул.
— Оставить бы тебя здесь, дроу, — вслух сказал он. – Знаешь, каким красивым ты будешь, когда гномы тебя найдут? Через месяцок-другой. Белые волосы, покрытые инеем, и трогательные фиалковые глаза на истонченном лице...
Человек опять вздохнул, взял бесчувственное тело на руки и понес к избушке, думая по дороге, что, во-первых, эльф слишком мало весит для своего роста, а, во-вторых, что они походят не на спасателя и спасенного, а на заигравшуюся парочку.
Эйвар стащил с дроу замерзшую одежду, честно стараясь не смотреть на обнаженное тело больше необходимого. Особых травм он не увидел, так что эльф скорее замерз, нежели был ранен. В избушке вместо кровати была огромная низкая лежанка перед камином, устроенная из множества подушек, меховых шкур, одеял и пледов. Туда он дроу и уложил, предварительно натянув на него теплую смену одежды, и сунул ему к ногам и рукам грелки. Затем человек посмотрел за окно. Там медленно сгущались сумерки – зимой темнело рано. Мужчина снова глянул на распростертого на лежанке эльфа.
Похоже, уйти в это затишье не удастся.
К ночи тело эльфа охватил нездоровый жар, на коже выступила испарина. Дзирт метался в бреду, стараясь крепче прижаться к грелкам, чтобы сохранить ускользающее тепло. Эйвар сел на постели, при свете огня камина глядя на дроу.
В комнате жарко натоплено, что ж он дрожит-то так, что даже зубы стучат? Этот сильнейший озноб Эйвару очень не понравился. Похоже не на переохлаждение, а на какую-то инфекционную болезнь, лихорадку. Человек, покачав головой, выпутал эльфа из теплого пледа и крепко прижал к себе, накрыв обоих сверху несколькими одеялами. Дрожь не прекратилась, но, кажется, слегка ослабла. Дзирт свернулся клубочком, и Эйвар потихоньку погрузился в сон.
Глава 2.
Бармен говорил только на западной мешанине из человеческих, орочьих и эльфийских слов, к которой Дзирт так никогда и не смог привыкнуть. Его возглас дроу истолковал как вопрос, что темный эльф хотел бы выпить. Не зная, как ответить, чтобы человек его понял, дроу указал в сторону, где у стойки сидела девушка с какой-то подозрительной оранжевой бурдой в стакане.
— Вот это, — сказал Дзирт, надеясь, что бармен догадается.
Ответный клекочущий вопрос поставил его в тупик.
— Он спрашивает, хочешь ли ты женщину или напиток, — раздался голос у него из-за спины, — смейся или получишь по зубам – он у нас шутник.
Рядом с Дзиртом сел высокий мужчина, одетый аккуратно, но без претензии.
— Ты точно хочешь морковный сок со спиртом? – спросил он дроу. – Что тебе заказать: слабее, крепче?
— Только не крепче! – воскликнул эльф. – Я вообще предпочитаю воду.
— Такой шутки этот бармен не поймет, — ответил человек и сказал пару фраз на западном наречии шутнику за стойкой.
Тот расплылся в улыбке и поставил перед дроу светло-коричневый напиток.
— Кофейный ликер, — заметил незнакомец. – Мальчишка выпьет десяток и не даст уложить себя на стойку. Если не захочет.
Черты смуглого лица человека были тонкими и строгими, а вот рот крупный, насмешливый. Глаза за стеклами тонких очков не то серые, не то голубые, взгляд внимательный и, пожалуй, холодноватый.
— Дроу — редкие гости на поверхности.
— У меня здесь живет друг, — уклончиво ответил Дзирт. Темные брови человека дрогнули.
— Откуда ты? Чед Насад, леса Фейруна, Мензоберранзан?..
— Мензоберранзан.
— Я давно там не бывал, — задумчиво сказал мужчина, сворачивая самокрутку ловкими пальцами. На одном из них тускло поблескивало кольцо.
— Тебе приходилось бывать в Мензоберранзане? – изумился дроу и вдруг вспомнил, что не представился. – Я – Дзирт До’Урден.
— Во всех Забытых Королевствах меня называют Эйваром Гаэреном, — протянул руку человек. Пожатие его было крепким и одновременно осторожным. Черный камень перстня снова блеснул. – В Мензоберранзане я знал Варту До’Урден, не родственница ли она тебе, Дзирт?
— Это моя бабка.
— Ты — сын Мэлис? – Эйвар рассмеялся. – Имел честь знать твою семью.
Реплика была неудачной, и темный эльф сразу дал это понять.
— Я не имею никакого отношения к своей семье и никаких причин считать их друзей своими друзьями.
— Ну, я не совсем друг. Я работал на них. Богиня Сокопада пообещала мне бессмертие, и мне хотелось проверить его на прочность. Потом Варта умерла, и моя работа закончилась. Я вернулся в Наземье. Я хорошо помню Мэлис и обоих ее детей: дочь и сына… и твой отец… как его, Риссен… Райссен…
— Риззен, — подсказал не на шутку заинтересованный Дзирт. – Только он не был моим отцом. Я – сын Закнафейна.
— Закнафейн? Как же, помню. Мэлис никак не могла решить: Риззен был красивее, Закнафейн характернее.
— Она так и не выбрала… — кратко заметил дроу.
— Ты очень гордишься своим отцом? – вдруг спросил человек.
— Да, очень горжусь. Он был мужественным.
— Да уж получше других-прочих. Он неплохо владел оружием, но не хватало точности. Хотя с тех пор у него было лет триста, чтобы улучшить технику.
— Он ее улучшил, поверь. Сколько же тебе лет?
Эйвар не ответил. На вид ему можно было дать около тридцати.
— Расскажи мне о своих родственниках, это любопытно. Как Бриза?
Дзирт замялся, и человек расхохотался.
— Да, характер у твоей сестры был не сахар. Брат?
— Нальфейна я не знал. Он был убит в час моего рождения. Моим вторым братом – Дайнином.
— Дайнин? Миленькое имя.
Дзирт в ответ лишь поднял брови. Существовало много определений, подходивших его брату, но «миленький» в их число не входило. Видя его недоумение, человек продолжил:
— На языке светлых эльфов «дайнин» — это «маленькая рыбка в мутной воде».
Дроу тихо рассмеялся. Болтать со случайным знакомым оказалось как-то на редкость просто и приятно, и он без особого удивления обнаружил, что прошло уже несколько часов. Слегка покачиваясь, к ним подошел один из местных жителей.
— Ты — Эйвар Гаэрен? – спросил он на Общем языке.
— Это мое имя, — признал тот.
— Я – Лейко, ты помнишь меня?
— Лейко Дэйл из деревушки рыбаков рядом с Лотом. Я помню.
— Да-да, ты был там! – обрадовано подтвердил Лейко. – Двадцать лет назад… Но ты совсем не изменился, будто…
— Для того, кто обходит вокруг земли, время оборачивается на год назад – посчитай, Лейко, сколько раз за эти двадцать лет я повторял путь солнца? Когда-то мы с Лейко и его друзьями здорово повеселились в Лоте, — обратился Эйвар к дроу.
— И ты пел рунту, — подсказал рыбак.
— И я пел рунту.
Видимо, Лейко был не единственным, кто помнил пребывание Эйвара. Через несколько минут их окружила целая толпа доброжелательно-подвыпивших людей. Эйвар отшучивался от настойчивых вопросов, продолжая говорить на Общем языке, хотя было видно, что Западный диалект ему знаком. Дзирт, напряженно вслушиваясь, с трудом разбирал часть возгласов, так как многие слова были узнаваемы. Такое, например, как «рунты» — длинные жутковатые песни, которые отличались монотонным мотивом, жестоким сюжетом, и были в большом ходу среди обитателей Запада. Впрочем, в большинстве Забытых Королевств человека, который знал песни и баллады разных народов, весьма уважали. Иногда это вообще был единственный источник информации. Эйвара оттеснили к тому месту, где за расстроенным музыкальным инструментом сидел старик-тапер.
Толпа уже окончательно закрыла от дроу мужчину, стоящего около клавесина. Пока друг друга сменяли несколько баллад на Всеобщем Языке, в баре было тихо, но как только просто заиграл клавесин, пьяный гам возобновился. Дзирт встал со стула, намереваясь уйти. В дверях кто-то коснулся его руки, и темный эльф увидел стоящего рядом Эйвара, все такого же спокойного и аккуратного.
— Я тоже ухожу, давай провожу тебя.
— А как же твои поклонники? – для порядка спросил дроу, но человек лишь отмахнулся. После духоты бара прохлада ночи на взморье показалась упоительной.
— Мне сюда, — негромко сказал Дзирт. – Я с другом гощу тут у его знакомой.
— Я был рад знакомству, — очень серьезно ответил Эйвар. – Я никогда не забуду нашей встречи, дроу. Я помню даже, что в доме Бэнр подавали на обед, а это происходило три сотни лет назад, — вместо рукопожатия человек погладил своего собеседника по запястью. – Интересно, насколько ты шреген?
Последнюю фразу он пробормотал, кажется, самому себе.
В доме Роаны, подруги Вульфгара, Дзирт залез в словарь. Получалось, что Эйвар интересовался, насколько Дзирта можно считать «правильной храмовой конструкцией».
— Роана! – крикнул дроу. – Ты знаешь язык южного побережья?
— Надо думать, — отозвалась девушка. – Я родилась и выросла на Юге.
— Что значит «шреген»?
— «Законный», «правильный», «прямой», «вертикальный», «ровный», но чаще всего так говорят о своеобразном варианте построения собора – особой храмовой конструкции.
— Если я еще раз услышу о храмовой конструкции, я за себя не отвечаю, — предупредил дроу.
— Вообще-то раньше так говорили о гетероэротичных, — в ответ на его растерянный взгляд Роана пояснила, — предпочитающих противоположный пол.
Таким образом, фраза, брошенная ему на прощание южанином, занимала мысли Дзирта до тех пор, пока жизнь не столкнула их снова глубоко под землей и не заставила сойтись в смертельной битве.
Глава 3.
Дзирт застонал и открыл глаза. Все цвета вокруг выглядели поблекшими, но ему не сразу удалось понять — то ли это в глазах у него темнеет, то ли просто в комнате недостаточно света. Все тело было словно налито свинцом, во рту пересохло, кости ломило. Он пытался вспомнить, что произошло, но память была затуманена. Ему пришел на ум артефакт, украденный у леди Аластриэль, в поисках которого он заехал в маленький городок за перевалом, а потом — снежная буря, холод, мутные, бредовые дни болезни. Виделся Эйвар Гаэрен, кажется, еще и Закнафейн… ну, это-то точно был бред. Дзирт осмотрелся по сторонам. Лежал он на широкой лежанке, закутанный в одеяла и пледы, а рядом весело горел камин, по размеру подходящий для того, чтобы плавить в нем золото, как в горне.
— Пришел в себя? — спросил его Эйвар Гаэрен, подошел к эльфу, встал на колени и коснулся прохладными губами влажного лба. – Горишь…
— Как я сюда попал?
— Я тебя принес, причем ты очень трогательно ко мне прижимался. Похоже, ты потерял сознание, и тебя занесло снегом. После того, как я превратил эту хижину в помесь лазарета и уютного любовного гнездышка, ты уже двое суток разыгрываешь из себя беспомощный овощ, который, к тому же, еще и бредит. Вряд ли, это — переохлаждение, скорее ты подхватил в Волтире какую-нибудь горную лихорадку. Ты меня слушаешь? – спросил человек, одновременно пристраивая на лоб дроу мокрый холодный компресс.
— Да… да, слушаю, — откликнулся эльф, с трудом открывая глаза.
— Ну и напрасно, — парировал Эйвар, — я могу так болтать хоть до завтрашнего утра, а тебе надо спать.
Держать веки поднятыми было сейчас не под силу, поэтому Дзирт закрыл глаза. На волнах жара он ощущал, как будто тело слегка плывет, внутри продергивало холодом, крайне неприятным. Эльф весь дрожал, хотя в постель человек сунул горячие грелки.
— Эйвар, — тихо позвал дроу. Человек поднял голову от книги, — помоги мне встать, пожалуйста.
Эльфа не столько довели, сколько донесли до отделенного перегородкой угла с несколькими ведрами воды и лоханками.
— Сам справишься? Или тоже помочь? – невинно поинтересовался человек и без удивления выслушал совет отвалить.
Ночью Эйвар проснулся от жара. Эльф во сне умудрился прижаться к нему.
— Утром ты будешь так себя ненавидеть, — сонно сказал человек и крепче обнял дроу.
*
— Не думаю, что с такой лихорадкой тебе захочется есть, так что пей пока бульон, и, кроме того, тут есть вяленые фрукты, можешь их посасывать.
Утром лихорадка немного спала, но Дзирта по-прежнему мутило.
— Зачем ты меня спас, Эйвар?
— Во-первых, я только работаю наемным убийцей – истребление беспомощных в свободное от работы время меня не прельщает. Во-вторых, оставить жертву снегопада замерзать в пургу – значит, нарушить главные законы в горах, а мне и без того хватает проблем при переходе этого перевала.
— До этого ты меня чуть не убил! И не убил не потому, что не пытался!
— Это совсем другое дело! Это — просто моя работа. Ты – Следопыт, ищешь верный путь. Я – убийца, приношу чью-то голову.
— Как ты можешь так цинично говорить о человеческой жизни?
— Ты не стыдишься, что убиваешь в бою, — пожал плечами Эйвар и вдруг увидел быструю алую волну, прокатившуюся по скулам эльфа. Убийца понял, что нечаянно попал в больное место.
— Это не одно и то же, — сухо выговорил Дзирт.
— Да, — согласился человек, — это не одно и то же.
Он отвернулся и снова вернулся к разделке некрупной птицы, чья сотоварка уже плавала в бульоне. Наконец Эйвар закончил, вымыл руки, предусмотрительно выкинул потроха подальше от хижины, чтобы не привлекать хищников.
Когда он вернулся, дроу сидел на постели с очень обеспокоенным видом.
— Где мои вещи?
Мужчина кинул ему одежду. Дзирт обыскал карманы, но, видимо, не нашел ничего нужного.
— Ты что-нибудь потерял?
— Ты не видел мою сумку или оружие?
— Рядом с тобой ничего не было. Может быть, уронил, когда падал?
Дзирт крепко закусил нижнюю губу и ничего не ответил. Его опять захватывала лихорадка.
Днем и вечером его будил Эйвар, чтобы накормить. После ужина стало чуть легче. Дрожь лихорадки улеглась, и Дзирт чувствовал, что жар потихоньку спадает. Эйвар сидел за простым неокрашенным столом и, опершись головой на руки, читал лежащую перед ним книгу. Читал он бегло, осторожно перелистывая страницы, чтобы не шуметь, и изредка уголки его рта слегка вздрагивали – очевидно, текст казался ему забавным. Человек снял очки и положил их на стол, не отрываясь от книги.
— Интересно?
— Ты не спишь?
Эйвар встал, отодвинул стул и, уже не осторожничая, захлопнул книгу. Почему-то Дзирту было приятно, что человек старался не шуметь, щадя его сон.
Мужчина поднес к сухим губам эльфа стакан воды, которую тот с жадностью выпил.
— Компресс сменить?
— Нет, не надо. Что ты читаешь?
— «Химеру».
Когда человек хотел встать, дроу удержал его за руку. Чувствовал себя Дзирт намного лучше, и лежать молча ему не хотелось. Эйвар посмотрел на него без удивления.
— Зачем ты носишь очки? Я знаю, что в них не линз – заметил, что они не искажают величину объектов.
— Наблюдателен, как положено Следопыту, — пробормотал человек, взял со стола очки и дал дроу. – Одень.
Мир перед глазами темного эльфа взорвался инфракрасным спектром так резко, что Дзирт вздрогнул.
— На дужке есть камешек – при нажатии превращает их в простые стекла. Полезная штука для прогулок в темноте. Заговорены магами Мензоберранзана.
— Гонорар? – насмешливо осведомился дроу, возвращая очки.
— Конечно. От твоей матери.
— Каким ты знал Закнафейна тогда? – помолчав, неожиданно спросил Дзирт.
Очки Эйвар так и не одел, и глаза его (Дзирт решил, что они все же серые) в отсветах камина казались почти черными.
— Упрямый, своевольный, по-своему порывистый, горячий. Из тех, у кого их идеи из головы можно выбить только топором. Был очень увлечен Мэлис.
— Вот как? Не думал…
Человек быстро глянул на застывшее лицо эльфа.
— Тебе это неприятно? – вскинул он бровь.
— Просто… я надеялся, что он лишь приспосабливался к тому миру, не любил его…
— Ты слишком много требуешь от своего отца, — пожал плечами человек. – Я знал Закнафейна, когда он был молоденьким юношей, чуть ли не ребенком. Если потом он понял цену происходящему вокруг, то ничего удивительного в этом нет – он был неглуп. В любом случае, разве не лучше, если ты появился на свет в результате отголосков прошедшей страсти, нежели быть плодом обычного насилия?
— Ну, если смотреть на это таким образом…
— Чем ты так досадил своей семье, Дзирт, что они до сих пор мечтают тебя уничтожить?
— Это длинная история…
Эйвар, не сводя с эльфа взгляда, прилег рядом на плед, намекая, что он ровным счетом никуда не торопится и вполне готов послушать интересную историю. Дзирт не стал упрямиться.
Человек не перебивал его, не задавал вопросов, хотя повествование было довольно сумбурным и часто перескакивало с одного на другое. Дроу подумал бы, что Эйвар его вовсе и не слушает, но взгляд мужчины оставался внимательным, и его слушатель улыбался и хмурился в нужные моменты.
— У тебя были хорошие отношения с братом? – вдруг спросил Эйвар, когда Дзирт начал говорить об Академии.
— Все считали, что да. Мы не были близки. Дайнин всегда стремился поставить меня на место, напомнить, что он — старший, подавить.
— Так себя ведут все старшие братья, — махнул рукой человек, — вне зависимости от расы. Поверь мне, я был младшим из семи.
— Семь братьев?
— И пять сестер, — улыбнулся человек изумлению эльфа. – Дюжина. У нас была большая семья.
— Ты общаешься с кем-нибудь из них?
— Они мертвы. Их всех убили в один день, когда старшему не исполнилось и тридцати.
Дзирт хотел, было, что-то сказать, но человек уже встал.
— Есть хочешь?
— Может быть, немного, — ответил эльф, пообещав себе, что еще заставит человека вернуться к этому разговору.
— Завтра будет недолгое затишье, — сказал за ужином Дзирт.
Видимо, из солидарности Эйвар с едой тоже устроился на лежанке, а не за столом.
— Читаешь погоду по свисту ветра?
— Почти. По цвету неба, — уточнил эльф, сделав вид, что не заметил насмешки.
Человек машинально глянул в сторону небольшого окошка.
— Ты уйдешь? – спросил Дзирт.
— Спи давай! – огрызнулся Эйвар и встал, собрав грязную посуду.
Дроу послушно лег и смотрел, как мужчина возится у мойки, а потом берет лежащую на столе книгу и аккуратно ставит ее на полку. Затем Эйвар снял очки и, отвернувшись, стал раздеваться. Кожа его, от природы смуглая, в свете камина казалась бледнее, и шрамы на ней выделялись меньше, чем на темной коже дроу. Отпечатки ран постепенно сглаживаются и исчезают, но, очевидно, они оба слишком часто попадают в переделки.
Грубый звездчатый шрам покрывал плечевой сустав, и дроу, глядя на практически обнаженное мужское тело, гадал, какое оружие могло оставить подобный след. Эйвар снял заколку, и совершенно гладкие распущенные волосы рассыпались по плечам.
Человек поднял руки, чтобы причесаться, и эльф увидел, как сократились длинные крепкие мышцы спины и плеч, и внезапно почувствовал, что по телу прокатилась теплая сладкая волна. Дзирт смутился, отвел взгляд и перевернулся на другой бок.
Когда Эйвар лег рядом, дроу уже спал.
Проснулся Дзирт в предрассветных сумерках, когда небо за окном чуть поблекло, но камин еще не прогорел, и обнаружил, что голова его уютно лежит у Эйвара на груди, а человек в ответ крепко обнимает его одной рукой. Эльф поднял голову и заглянул в безмятежное лицо спящего. Без очков и навсегда прилипшего насмешливого выражения мужчина выглядел моложе. Дзирт вздохнул и попытался отодвинуться. Эйвар прошептал что-то сквозь сон и притиснул эльфа еще крепче. Лежать было удобно, а спать хотелось настолько, что глаза просто слипались. Дзирт улегся в прежнее положение и спокойно проспал до утра.
Автор: Creatress
Бета: Remi.Influence ака Elinberg
Рейтинг: NC-17
Размер: миди
Пейринг: Дзирт/ОМП
Жанр: Drama, Romance
Отказ: Ну, я бы написала, что все мое - но вы же все равно не поверите, правда? Так что, персонажи, события и места, чьи названия покажутся вам знакомыми, принадлежат тем, кому принадлежат
Фандом: Темный эльф
Аннотация: Горы. Избушка, занесенная снегом. Внутри – двое...
Комментарии: Благодарю Сальваторе за Дзирта… Больше, в общем, не за что…
Учитывается только первая трилогия цикла.
Комментарии и отзывы принимаются с благодарностью.
Написано на «Мэрисью-фест»
Предупреждения: слэш; OOC, ибо слэш.
Статус: Закончен
читать дальшеПролог.
— … и тогда он хватает меня за плечо и ревет: «Что ты здесь делаешь, щенок, да еще и с этим порохом в карманах?!», — на эту часть истории Эйвара Гаэрена слушатели отреагировали веселым смехом. Он сам насмешливо скривил крупный, красиво очерченный рот и продолжал на совсем другом, южном, диалекте:
«– П-простите, господин. Мне сказали, что из него выйдет отличный фейерверк ко дню рождения вашего короля!
- День рождения короля через полгода!
- Вот как, господин? Ну, тогда я могу отпраздновать его заранее».
Смех опять прокатился по залу, что позволило Эйвару на секунду перевести дыхание, прежде чем продолжить:
«— Или же, господин, я могу подождать этого счастливого события у себя дома, на юге». И вот, меня сажают в уютную восточную тюрьму, а оттуда отправляют на каторгу, — он остановился и обвел сидящих людей внимательным взглядом. – И это, друзья мои, были мои первые учебные заведения.
Смех достиг уже такого уровня, что поддерживал себя сам. Люди хохотали, закрыв лица руками. Эйвар устало поправил узкие прямоугольные очки и тихо вздохнул. Веселить в течение целого вечера сотенную толпу незнакомых людей – отнюдь не простое занятие. Мужчина выждал, пока смех затихнет, и негромко запел.
Слушатели молча смотрели на него. Эйвар встряхнул длинными темно-каштановыми волосами, собранными сзади в аккуратный хвост. Он заговорил снова, и тон его был теперь другим: без того напора, который так нужен, чтобы удерживать внимание целого зала. Теперь мягкий баритон Эйвара звучал скорее задумчиво.
— Сейчас очень поздно, и мы провели здесь много часов. Так что, думаю, слушать мои песни у вас сил уже нет, хотя они и гениальны. Сегодня ребята с юга как следует потрясли ваши карманы, — он кивнул на стоящий посреди зала бочонок для пожертвований, — но я думаю, что многие из вас смеялись, слушая меня, вспоминая самих себя на пыльных и жарких южных скалах. Одна из них Лайса Дин – наша радушная хозяйка.
Высокая прическа леди Лайсы качнулась в милостивом кивке.
— Другой – ее сын, который никогда в жизни не видел родины своей матери, но испытывает к ней сочувствие. Гражданская война… Люди убивают людей, южане – южан, братья – братьев. Они называют это патриотизмом, они называют это долгом, они называют это святостью… Помогите им боги! – взмахнул он руками. – Они говорят мне: «Эйвар, но ведь ты был одним из нас?». Нет-нет. Я давно не играю в эти игры. Война никогда ничего не решала в прошлом и, конечно, ничего никогда не решит в будущем. Но остаются разбитые семьи, сироты, разоренные поля и города. Наш долг – помочь им.
Эйвар положил свое пожертвование, и, по знаку леди Лайсы, слуги понесли бочонок в обход зала. Один их сидящих гостей потянулся, чтобы положить пожертвование, и Эйвар увидел, как из плаща, который незнакомец почему-то не снял, показалась тонкая рука удивительного серо-черного цвета, а когда гость поднял голову, из-под капюшона с изящного эльфийского лица на Эйвара смотрели большие фиолетовые глаза. Через несколько мгновений человек отвел взгляд, взял мандолину и опять запел.
Высоко раздался стон – Трех героев под дождем
Оскорбленный их цветами враг казнил
Но они лицом к лицу, Гордо вняли подлецу
И никто из них пощады не просил!
Средь врагов жестоких шли, не боясь своей судьбы
Их любовь согрела мужеством сердца
Миллионы храбрецов, свыше волн до облаков
И на Родине святой нас ждут друзья
И до самого конца Будут помнить их сердца,
Храбрый подвиг за свободу сей земли!
Но в святых объятьях боя – Сколько бед, мучении, горя
Мы потерпим ради нашей к ней любви!1
Оскорбленный их цветами враг казнил
Но они лицом к лицу, Гордо вняли подлецу
И никто из них пощады не просил!
Средь врагов жестоких шли, не боясь своей судьбы
Их любовь согрела мужеством сердца
Миллионы храбрецов, свыше волн до облаков
И на Родине святой нас ждут друзья
И до самого конца Будут помнить их сердца,
Храбрый подвиг за свободу сей земли!
Но в святых объятьях боя – Сколько бед, мучении, горя
Мы потерпим ради нашей к ней любви!1
— Девять тысяч, — сказала леди Лайса, окончив подсчет денег, — на полторы больше, чем мы ожидали. Ты восхитителен, Гаэрен. Спасибо.
— Обращайся, — кратко ответил он, слегка поклонившись.
— Ты уверен, что не хочешь получить плату?
— Я имею возможность отдаваться целому залу полупьяных идиотов ради искусства, а не денег, — язвительно отозвался Эйвар.
Он заново перевязал волосы, по привычке поправил очки и вышел на темную улицу. Городок Волтир был невелик и после заката солнца становился неосвещенным и безлюдным. Правда, здесь тоже должна где-нибудь затаиться пара веселых кварталов, где можно как следует выпить в баре и снять на время девушку. Или парня, что для Эйвара было актуальнее. Какое-то время человек колебался, не следует ли ему как-нибудь в таком духе провести следующие несколько часов.
— Добрый вечер, — окликнул его негромкий голос с заметным акцентом.
Эйвар обернулся и, в общем, не удивился, увидев закутанную в темный плащ фигуру, теряющуюся в сумраке. Однако белоснежные волосы, рассыпавшиеся по плечам, виднелись отчетливо. Рук дроу Эйвар не видел, но был уверен, что те лежат на рукоятках сабель. Во всяком случае, его собственные пальцы автоматически сжали эфес меча при звуках чужого голоса.
— И тебе здравствуй, если не шутишь, Дзирт, — отозвался человек. – Я видел тебя на сегодняшнем вечере. Можешь гордиться, ибо пожертвовал ты щедро. Не знал, что на темных эльфов так действует моя веселая болтовня. Надо будет сказать леди Лайсе, чтобы пригласила твоих соотечественников на следующий благотворительный прием.
— Ты очень хорошо говорил сегодня, — сказал Дзирт До’Урден, подходя ближе к Эйвару так, что тот увидел, наконец, влажный блеск фиолетовых глаз. – Но слова твои здорово проигрывают оттого, что произносит их наемный убийца.
— Возможно, — равнодушно отозвался Гаэрен, привычно сворачивая самокрутку. Он достал из кармана крошечный футлярчик, откинул с него крышку и прикурил от раскаленной, никогда не остывающей пластинки внутри. Глубоко затянулся, захлопнул футляр и спрятал магическую вещичку, полученную в качестве гонорара от гномов. – Но надо ли об этом знать тем, кто сегодня, купившись на помесь смеха и сентиментальности, кидали деньги в бочонок?
— Знать что? Что их обманули?
— Не глупи, — отмахнулся Эйвар. – В чем их обманывали? Деньги и вправду пойдут на помощь пострадавшим от военных действий. Я и вправду провел положенные годы в восточной тюрьме и на каторге. Я и вправду ненавижу войну. А чем я занимаюсь сейчас, этих богатых идиотов не касается.
— Ты ненавидишь войны, убийца?
— Это совсем другое. Наемные убийцы заключают договоры на частных лиц, а не на народы. Войны истребляют людей не оружием, а голодом, эпидемиями, разорением.
Дзирт плотнее закутался в плащ, поежившись под порывом ледяного ветра с близких гор.
— Ты такой гуманный на словах, Эйвар, а наемные убийцы…
— Ты же никогда не спрашивал, — живо перебил Эйвар, — а я тебе скажу: я ненавижу наемных убийц! Я ненавижу сам институт ассасинов. Я считаю, что если бы все, кто желает лишить жизни кого-нибудь, вынуждены были бы делать это сами, убийств стало бы намного меньше. Мне противна сама мысль о том, что кто-то может за деньги получить возможность сохранить свои руки и совесть формально чистыми и заставить кого-то другого за деньги запятнать кровью и то, и другое.
— Почему же ты сам занимаешься этим?! – воскликнул дроу.
— Боюсь, Дзирт, мы подошли к тому пределу вопросов, за которым я пошлю в черту даже темного эльфа.
Дзирт вздохнул и отвел глаза.
— Что ты здесь делаешь? Опять убийство?
— Я проездом, — с готовностью отозвался человек. – Ухожу сегодня на перевал. А ты?
— Я уйду на перевал позднее. У меня еще дела в этом городке.
— Будь осторожен, — предостерег его Эйвар. – Зима уже близко, если пробудешь в Волтире еще недели две - шерпы не поведут тебя через перевал. Один в горы не ходи – я знаю, что ты вдохновенный Следопыт, но искать в незнакомых горах незнакомый перевал в зимние бури – это верный путь к смерти.
— Что насчет тебя?
— Я надеюсь успеть до бурь, кроме того, я этот перевал перехожу в пятый раз.
— Кем мне считать тебя, Эйвар? Другом или врагом?
— Врагом твоим быть не хочу – не с чего пока. Друзей иметь не желаю – навязчивы и лезут все время в душу, — отрезал Эйвар и исчез в темноте.
~~~
1 - несколько вольное изложение песни God Save Ireland (T. D. Sullivan). Перевод из Стихотворных Переводов от ТБЖ
Как много я знал о любви?
Боюсь, совсем мало. В Мензоберранзане такой опыт получить было неоткуда. Что я знал о физической стороне таких отношений? Достаточно. В мире дроу жизнь мужчины часто зависит от того, насколько он искусен в постели женщины. Поэтому, обучая нас военному делу, в Академии не забывали и о других, более плотских, уроках, чисто теоретических, конечно. Не говоря уже о том, что многие мои соученики не отказывали друг другу в подобных способах эмоциональной и физической разрядки. Не знаю, мешали ли им их связи в будущем, когда они встречались друг против друга в бою. Боюсь, что даже нет.
Любил ли я кого-нибудь?
Да, конечно. Мне повезло: мой народ не смог убить во мне эту способность. Я люблю и Закнафейна, и, конечно, Гвенвиар, и Кэтти-бри, и Монши, и множество других моих друзей, становившихся мне роднее моей кровной семьи.
Бывал ли я влюблен?
Единственный мой полусексуальный опыт был неудачным и даже показался отвратительным. Но не оттолкнул меня от этой стороны жизни. Мне нравятся такие истории в романах и других, менее моральных, книгах. Но я никогда не проецирую эти сюжеты на себя. Не представляю себя занимающимся любовью ни с женщиной, ни с мужчиной, целующимся, обнимающимся. Мне нравятся эти истории, но как-то отвлеченно.
Несколько времени я прожил среди поморов, которые научили меня обращению с лодкой. Да, теперь я умею ходить под парусом, галанить одним веслом, грести и табанить, но я никогда не буду управлять лодкой так же, как они, впитавшие это с молоком матери. Есть вещи, которым, если не научился в детстве, ты не научишься никогда. Может быть, любовь – одна из них? Иногда я думаю, что это так.
Дзирт До’Урден.
Боюсь, совсем мало. В Мензоберранзане такой опыт получить было неоткуда. Что я знал о физической стороне таких отношений? Достаточно. В мире дроу жизнь мужчины часто зависит от того, насколько он искусен в постели женщины. Поэтому, обучая нас военному делу, в Академии не забывали и о других, более плотских, уроках, чисто теоретических, конечно. Не говоря уже о том, что многие мои соученики не отказывали друг другу в подобных способах эмоциональной и физической разрядки. Не знаю, мешали ли им их связи в будущем, когда они встречались друг против друга в бою. Боюсь, что даже нет.
Любил ли я кого-нибудь?
Да, конечно. Мне повезло: мой народ не смог убить во мне эту способность. Я люблю и Закнафейна, и, конечно, Гвенвиар, и Кэтти-бри, и Монши, и множество других моих друзей, становившихся мне роднее моей кровной семьи.
Бывал ли я влюблен?
Единственный мой полусексуальный опыт был неудачным и даже показался отвратительным. Но не оттолкнул меня от этой стороны жизни. Мне нравятся такие истории в романах и других, менее моральных, книгах. Но я никогда не проецирую эти сюжеты на себя. Не представляю себя занимающимся любовью ни с женщиной, ни с мужчиной, целующимся, обнимающимся. Мне нравятся эти истории, но как-то отвлеченно.
Несколько времени я прожил среди поморов, которые научили меня обращению с лодкой. Да, теперь я умею ходить под парусом, галанить одним веслом, грести и табанить, но я никогда не буду управлять лодкой так же, как они, впитавшие это с молоком матери. Есть вещи, которым, если не научился в детстве, ты не научишься никогда. Может быть, любовь – одна из них? Иногда я думаю, что это так.
Дзирт До’Урден.
Глава 1.
Дзирт содрогнулся под сильнейшим порывом ветра, бьющим прямо в лицо, не давая открыть глаза, вызывая невольные слезы, которые тут же замерзали на щеках. Ветер мешал дышать, обжигал горло холодом.
Дроу споткнулся о какую-то, скрытую снегом, кочку и, поскользнувшись, упал на мерзлую землю. Руки почти по локоть ушли в сугроб, причем твердый наст острыми краями до крови разодрал ему кожу.
Эльф вдруг подумал, что Эйвар был прав, когда не советовал идти через горы без шерпов. Проводники отказались вести его зимой, и Дзирт решился перейти перевал в одиночку, надеясь проскочить до наступления бурь. Похоже, он не преуспел в этом. Пурга разыгралась еще двое суток назад, и Дзирт понимал, что этот сильный ветер – предвестник скорого затишья, так как он разгонял тяжелые снеговые тучи. Однако вьюга измучила темного эльфа, и тот начал подозревать, что уже не увидит, как перестанет идти снег. Падал он от усталости и холода все чаще и чаще, а подниматься каждый раз становилось все труднее, и Дзирт старательно гнал мысль, что недалек тот миг, когда встать снова он не сможет.
На секунду у него мелькнула мысль позвать Гвенвиар, но дроу сразу же от нее отказался – пантера ему тут помочь не могла. Нужно было найти какое-то укрытие, но ни одна пещера ему не попадалась, а сделать что-нибудь самому было невозможно – ветер мгновенно сметал снег.
Дзирт опять упал, прокатился по льду, укрытому снегом, и крепко ударился головой о толстый ствол поваленного дерева. Холод проник в него глубоко-глубоко, заморозив каждую клетку, выпивая энергию, сковывая движения. Темный эльф ненавидел его всеми фибрами своей души. Он открыл глаза, чувствуя, что от холода и удара не в силах оторвать голову от земли. Прямо над ним возвышался огромный сугроб, едва-едва защищавший от ветра. Но когда Дзирту все же удалось встать на колени, сугроб пополз, не выдержав очередного порыва ветра, и огромная масса слежавшегося снега обрушилась на дроу.
«Интересно, — подумал Дзирт перед тем, как потерять сознание, — если на этот раз я не вернусь, мои друзья очень расстроятся?».
*
Эйвар, по привычке напевая что-то себе под нос, вышел из небольшой хижины, в которой ему пришлось провести последние три дня, в течение которых бушевала вьюга. Человеку удивительно повезло, что он успел добраться до избушки, специально устроенной гномами на перевале для путников. Сегодня сильный ветер разметал, наконец, тучи, и снег перестал идти. А когда и ветер улегся так же внезапно, как начался, Эйвар решил, что ему пора продолжать путь, чтобы успеть спуститься с перевала до возобновления вьюги. Но сначала нужно было принести в избушку дров вместо сожженных им. Эйвар помнил, что неподалеку он видел поваленное дерево, и направился в ту сторону.
Около лежащего на земле ствола Эйвар присел на корточки, раздумывая, пытаться ему разрубить мерзлую древесину здесь или тащить дерево целиком к хижине. Ни один вариант ему не понравился. Эйвар обошел вокруг дерева, чтобы посмотреть, не вмерз ли ствол в землю. С другой стороны снег неожиданно оказался ему почти до пояса. Тихо ругаясь сквозь зубы, Эйвар пробирался через него и вдруг увидел, как рядом с деревом что-то чернеет. Когда кругом глаз видит только белизну снега, любое темное пятно привлекает внимание. «Что-то» при ближайшем рассмотрении оказалось капюшоном теплого зимнего плаща. Мужчина начал разгребать снеговые комья и практически не удивился, увидев под ними бесчувственное тело темного эльфа. Человек выволок Дзирта на ровную поверхность, опустился на колени, стащил с руки перчатку и поднес запястье, где кожа самая нежная, к носу и губам дроу. И практически сразу уловил слабое теплое дыхание. На виске у Дзирта замерзла кровь – наверное, ударился, потерял сознание, а потом холод, ветер, и снегом замело… Эйвар вздохнул.
— Оставить бы тебя здесь, дроу, — вслух сказал он. – Знаешь, каким красивым ты будешь, когда гномы тебя найдут? Через месяцок-другой. Белые волосы, покрытые инеем, и трогательные фиалковые глаза на истонченном лице...
Человек опять вздохнул, взял бесчувственное тело на руки и понес к избушке, думая по дороге, что, во-первых, эльф слишком мало весит для своего роста, а, во-вторых, что они походят не на спасателя и спасенного, а на заигравшуюся парочку.
Эйвар стащил с дроу замерзшую одежду, честно стараясь не смотреть на обнаженное тело больше необходимого. Особых травм он не увидел, так что эльф скорее замерз, нежели был ранен. В избушке вместо кровати была огромная низкая лежанка перед камином, устроенная из множества подушек, меховых шкур, одеял и пледов. Туда он дроу и уложил, предварительно натянув на него теплую смену одежды, и сунул ему к ногам и рукам грелки. Затем человек посмотрел за окно. Там медленно сгущались сумерки – зимой темнело рано. Мужчина снова глянул на распростертого на лежанке эльфа.
Похоже, уйти в это затишье не удастся.
К ночи тело эльфа охватил нездоровый жар, на коже выступила испарина. Дзирт метался в бреду, стараясь крепче прижаться к грелкам, чтобы сохранить ускользающее тепло. Эйвар сел на постели, при свете огня камина глядя на дроу.
В комнате жарко натоплено, что ж он дрожит-то так, что даже зубы стучат? Этот сильнейший озноб Эйвару очень не понравился. Похоже не на переохлаждение, а на какую-то инфекционную болезнь, лихорадку. Человек, покачав головой, выпутал эльфа из теплого пледа и крепко прижал к себе, накрыв обоих сверху несколькими одеялами. Дрожь не прекратилась, но, кажется, слегка ослабла. Дзирт свернулся клубочком, и Эйвар потихоньку погрузился в сон.
Глава 2.
Бармен говорил только на западной мешанине из человеческих, орочьих и эльфийских слов, к которой Дзирт так никогда и не смог привыкнуть. Его возглас дроу истолковал как вопрос, что темный эльф хотел бы выпить. Не зная, как ответить, чтобы человек его понял, дроу указал в сторону, где у стойки сидела девушка с какой-то подозрительной оранжевой бурдой в стакане.
— Вот это, — сказал Дзирт, надеясь, что бармен догадается.
Ответный клекочущий вопрос поставил его в тупик.
— Он спрашивает, хочешь ли ты женщину или напиток, — раздался голос у него из-за спины, — смейся или получишь по зубам – он у нас шутник.
Рядом с Дзиртом сел высокий мужчина, одетый аккуратно, но без претензии.
— Ты точно хочешь морковный сок со спиртом? – спросил он дроу. – Что тебе заказать: слабее, крепче?
— Только не крепче! – воскликнул эльф. – Я вообще предпочитаю воду.
— Такой шутки этот бармен не поймет, — ответил человек и сказал пару фраз на западном наречии шутнику за стойкой.
Тот расплылся в улыбке и поставил перед дроу светло-коричневый напиток.
— Кофейный ликер, — заметил незнакомец. – Мальчишка выпьет десяток и не даст уложить себя на стойку. Если не захочет.
Черты смуглого лица человека были тонкими и строгими, а вот рот крупный, насмешливый. Глаза за стеклами тонких очков не то серые, не то голубые, взгляд внимательный и, пожалуй, холодноватый.
— Дроу — редкие гости на поверхности.
— У меня здесь живет друг, — уклончиво ответил Дзирт. Темные брови человека дрогнули.
— Откуда ты? Чед Насад, леса Фейруна, Мензоберранзан?..
— Мензоберранзан.
— Я давно там не бывал, — задумчиво сказал мужчина, сворачивая самокрутку ловкими пальцами. На одном из них тускло поблескивало кольцо.
— Тебе приходилось бывать в Мензоберранзане? – изумился дроу и вдруг вспомнил, что не представился. – Я – Дзирт До’Урден.
— Во всех Забытых Королевствах меня называют Эйваром Гаэреном, — протянул руку человек. Пожатие его было крепким и одновременно осторожным. Черный камень перстня снова блеснул. – В Мензоберранзане я знал Варту До’Урден, не родственница ли она тебе, Дзирт?
— Это моя бабка.
— Ты — сын Мэлис? – Эйвар рассмеялся. – Имел честь знать твою семью.
Реплика была неудачной, и темный эльф сразу дал это понять.
— Я не имею никакого отношения к своей семье и никаких причин считать их друзей своими друзьями.
— Ну, я не совсем друг. Я работал на них. Богиня Сокопада пообещала мне бессмертие, и мне хотелось проверить его на прочность. Потом Варта умерла, и моя работа закончилась. Я вернулся в Наземье. Я хорошо помню Мэлис и обоих ее детей: дочь и сына… и твой отец… как его, Риссен… Райссен…
— Риззен, — подсказал не на шутку заинтересованный Дзирт. – Только он не был моим отцом. Я – сын Закнафейна.
— Закнафейн? Как же, помню. Мэлис никак не могла решить: Риззен был красивее, Закнафейн характернее.
— Она так и не выбрала… — кратко заметил дроу.
— Ты очень гордишься своим отцом? – вдруг спросил человек.
— Да, очень горжусь. Он был мужественным.
— Да уж получше других-прочих. Он неплохо владел оружием, но не хватало точности. Хотя с тех пор у него было лет триста, чтобы улучшить технику.
— Он ее улучшил, поверь. Сколько же тебе лет?
Эйвар не ответил. На вид ему можно было дать около тридцати.
— Расскажи мне о своих родственниках, это любопытно. Как Бриза?
Дзирт замялся, и человек расхохотался.
— Да, характер у твоей сестры был не сахар. Брат?
— Нальфейна я не знал. Он был убит в час моего рождения. Моим вторым братом – Дайнином.
— Дайнин? Миленькое имя.
Дзирт в ответ лишь поднял брови. Существовало много определений, подходивших его брату, но «миленький» в их число не входило. Видя его недоумение, человек продолжил:
— На языке светлых эльфов «дайнин» — это «маленькая рыбка в мутной воде».
Дроу тихо рассмеялся. Болтать со случайным знакомым оказалось как-то на редкость просто и приятно, и он без особого удивления обнаружил, что прошло уже несколько часов. Слегка покачиваясь, к ним подошел один из местных жителей.
— Ты — Эйвар Гаэрен? – спросил он на Общем языке.
— Это мое имя, — признал тот.
— Я – Лейко, ты помнишь меня?
— Лейко Дэйл из деревушки рыбаков рядом с Лотом. Я помню.
— Да-да, ты был там! – обрадовано подтвердил Лейко. – Двадцать лет назад… Но ты совсем не изменился, будто…
— Для того, кто обходит вокруг земли, время оборачивается на год назад – посчитай, Лейко, сколько раз за эти двадцать лет я повторял путь солнца? Когда-то мы с Лейко и его друзьями здорово повеселились в Лоте, — обратился Эйвар к дроу.
— И ты пел рунту, — подсказал рыбак.
— И я пел рунту.
Видимо, Лейко был не единственным, кто помнил пребывание Эйвара. Через несколько минут их окружила целая толпа доброжелательно-подвыпивших людей. Эйвар отшучивался от настойчивых вопросов, продолжая говорить на Общем языке, хотя было видно, что Западный диалект ему знаком. Дзирт, напряженно вслушиваясь, с трудом разбирал часть возгласов, так как многие слова были узнаваемы. Такое, например, как «рунты» — длинные жутковатые песни, которые отличались монотонным мотивом, жестоким сюжетом, и были в большом ходу среди обитателей Запада. Впрочем, в большинстве Забытых Королевств человека, который знал песни и баллады разных народов, весьма уважали. Иногда это вообще был единственный источник информации. Эйвара оттеснили к тому месту, где за расстроенным музыкальным инструментом сидел старик-тапер.
Толпа уже окончательно закрыла от дроу мужчину, стоящего около клавесина. Пока друг друга сменяли несколько баллад на Всеобщем Языке, в баре было тихо, но как только просто заиграл клавесин, пьяный гам возобновился. Дзирт встал со стула, намереваясь уйти. В дверях кто-то коснулся его руки, и темный эльф увидел стоящего рядом Эйвара, все такого же спокойного и аккуратного.
— Я тоже ухожу, давай провожу тебя.
— А как же твои поклонники? – для порядка спросил дроу, но человек лишь отмахнулся. После духоты бара прохлада ночи на взморье показалась упоительной.
— Мне сюда, — негромко сказал Дзирт. – Я с другом гощу тут у его знакомой.
— Я был рад знакомству, — очень серьезно ответил Эйвар. – Я никогда не забуду нашей встречи, дроу. Я помню даже, что в доме Бэнр подавали на обед, а это происходило три сотни лет назад, — вместо рукопожатия человек погладил своего собеседника по запястью. – Интересно, насколько ты шреген?
Последнюю фразу он пробормотал, кажется, самому себе.
В доме Роаны, подруги Вульфгара, Дзирт залез в словарь. Получалось, что Эйвар интересовался, насколько Дзирта можно считать «правильной храмовой конструкцией».
— Роана! – крикнул дроу. – Ты знаешь язык южного побережья?
— Надо думать, — отозвалась девушка. – Я родилась и выросла на Юге.
— Что значит «шреген»?
— «Законный», «правильный», «прямой», «вертикальный», «ровный», но чаще всего так говорят о своеобразном варианте построения собора – особой храмовой конструкции.
— Если я еще раз услышу о храмовой конструкции, я за себя не отвечаю, — предупредил дроу.
— Вообще-то раньше так говорили о гетероэротичных, — в ответ на его растерянный взгляд Роана пояснила, — предпочитающих противоположный пол.
Таким образом, фраза, брошенная ему на прощание южанином, занимала мысли Дзирта до тех пор, пока жизнь не столкнула их снова глубоко под землей и не заставила сойтись в смертельной битве.
Глава 3.
Дзирт застонал и открыл глаза. Все цвета вокруг выглядели поблекшими, но ему не сразу удалось понять — то ли это в глазах у него темнеет, то ли просто в комнате недостаточно света. Все тело было словно налито свинцом, во рту пересохло, кости ломило. Он пытался вспомнить, что произошло, но память была затуманена. Ему пришел на ум артефакт, украденный у леди Аластриэль, в поисках которого он заехал в маленький городок за перевалом, а потом — снежная буря, холод, мутные, бредовые дни болезни. Виделся Эйвар Гаэрен, кажется, еще и Закнафейн… ну, это-то точно был бред. Дзирт осмотрелся по сторонам. Лежал он на широкой лежанке, закутанный в одеяла и пледы, а рядом весело горел камин, по размеру подходящий для того, чтобы плавить в нем золото, как в горне.
— Пришел в себя? — спросил его Эйвар Гаэрен, подошел к эльфу, встал на колени и коснулся прохладными губами влажного лба. – Горишь…
— Как я сюда попал?
— Я тебя принес, причем ты очень трогательно ко мне прижимался. Похоже, ты потерял сознание, и тебя занесло снегом. После того, как я превратил эту хижину в помесь лазарета и уютного любовного гнездышка, ты уже двое суток разыгрываешь из себя беспомощный овощ, который, к тому же, еще и бредит. Вряд ли, это — переохлаждение, скорее ты подхватил в Волтире какую-нибудь горную лихорадку. Ты меня слушаешь? – спросил человек, одновременно пристраивая на лоб дроу мокрый холодный компресс.
— Да… да, слушаю, — откликнулся эльф, с трудом открывая глаза.
— Ну и напрасно, — парировал Эйвар, — я могу так болтать хоть до завтрашнего утра, а тебе надо спать.
Держать веки поднятыми было сейчас не под силу, поэтому Дзирт закрыл глаза. На волнах жара он ощущал, как будто тело слегка плывет, внутри продергивало холодом, крайне неприятным. Эльф весь дрожал, хотя в постель человек сунул горячие грелки.
— Эйвар, — тихо позвал дроу. Человек поднял голову от книги, — помоги мне встать, пожалуйста.
Эльфа не столько довели, сколько донесли до отделенного перегородкой угла с несколькими ведрами воды и лоханками.
— Сам справишься? Или тоже помочь? – невинно поинтересовался человек и без удивления выслушал совет отвалить.
Ночью Эйвар проснулся от жара. Эльф во сне умудрился прижаться к нему.
— Утром ты будешь так себя ненавидеть, — сонно сказал человек и крепче обнял дроу.
*
— Не думаю, что с такой лихорадкой тебе захочется есть, так что пей пока бульон, и, кроме того, тут есть вяленые фрукты, можешь их посасывать.
Утром лихорадка немного спала, но Дзирта по-прежнему мутило.
— Зачем ты меня спас, Эйвар?
— Во-первых, я только работаю наемным убийцей – истребление беспомощных в свободное от работы время меня не прельщает. Во-вторых, оставить жертву снегопада замерзать в пургу – значит, нарушить главные законы в горах, а мне и без того хватает проблем при переходе этого перевала.
— До этого ты меня чуть не убил! И не убил не потому, что не пытался!
— Это совсем другое дело! Это — просто моя работа. Ты – Следопыт, ищешь верный путь. Я – убийца, приношу чью-то голову.
— Как ты можешь так цинично говорить о человеческой жизни?
— Ты не стыдишься, что убиваешь в бою, — пожал плечами Эйвар и вдруг увидел быструю алую волну, прокатившуюся по скулам эльфа. Убийца понял, что нечаянно попал в больное место.
— Это не одно и то же, — сухо выговорил Дзирт.
— Да, — согласился человек, — это не одно и то же.
Он отвернулся и снова вернулся к разделке некрупной птицы, чья сотоварка уже плавала в бульоне. Наконец Эйвар закончил, вымыл руки, предусмотрительно выкинул потроха подальше от хижины, чтобы не привлекать хищников.
Когда он вернулся, дроу сидел на постели с очень обеспокоенным видом.
— Где мои вещи?
Мужчина кинул ему одежду. Дзирт обыскал карманы, но, видимо, не нашел ничего нужного.
— Ты что-нибудь потерял?
— Ты не видел мою сумку или оружие?
— Рядом с тобой ничего не было. Может быть, уронил, когда падал?
Дзирт крепко закусил нижнюю губу и ничего не ответил. Его опять захватывала лихорадка.
Днем и вечером его будил Эйвар, чтобы накормить. После ужина стало чуть легче. Дрожь лихорадки улеглась, и Дзирт чувствовал, что жар потихоньку спадает. Эйвар сидел за простым неокрашенным столом и, опершись головой на руки, читал лежащую перед ним книгу. Читал он бегло, осторожно перелистывая страницы, чтобы не шуметь, и изредка уголки его рта слегка вздрагивали – очевидно, текст казался ему забавным. Человек снял очки и положил их на стол, не отрываясь от книги.
— Интересно?
— Ты не спишь?
Эйвар встал, отодвинул стул и, уже не осторожничая, захлопнул книгу. Почему-то Дзирту было приятно, что человек старался не шуметь, щадя его сон.
Мужчина поднес к сухим губам эльфа стакан воды, которую тот с жадностью выпил.
— Компресс сменить?
— Нет, не надо. Что ты читаешь?
— «Химеру».
Когда человек хотел встать, дроу удержал его за руку. Чувствовал себя Дзирт намного лучше, и лежать молча ему не хотелось. Эйвар посмотрел на него без удивления.
— Зачем ты носишь очки? Я знаю, что в них не линз – заметил, что они не искажают величину объектов.
— Наблюдателен, как положено Следопыту, — пробормотал человек, взял со стола очки и дал дроу. – Одень.
Мир перед глазами темного эльфа взорвался инфракрасным спектром так резко, что Дзирт вздрогнул.
— На дужке есть камешек – при нажатии превращает их в простые стекла. Полезная штука для прогулок в темноте. Заговорены магами Мензоберранзана.
— Гонорар? – насмешливо осведомился дроу, возвращая очки.
— Конечно. От твоей матери.
— Каким ты знал Закнафейна тогда? – помолчав, неожиданно спросил Дзирт.
Очки Эйвар так и не одел, и глаза его (Дзирт решил, что они все же серые) в отсветах камина казались почти черными.
— Упрямый, своевольный, по-своему порывистый, горячий. Из тех, у кого их идеи из головы можно выбить только топором. Был очень увлечен Мэлис.
— Вот как? Не думал…
Человек быстро глянул на застывшее лицо эльфа.
— Тебе это неприятно? – вскинул он бровь.
— Просто… я надеялся, что он лишь приспосабливался к тому миру, не любил его…
— Ты слишком много требуешь от своего отца, — пожал плечами человек. – Я знал Закнафейна, когда он был молоденьким юношей, чуть ли не ребенком. Если потом он понял цену происходящему вокруг, то ничего удивительного в этом нет – он был неглуп. В любом случае, разве не лучше, если ты появился на свет в результате отголосков прошедшей страсти, нежели быть плодом обычного насилия?
— Ну, если смотреть на это таким образом…
— Чем ты так досадил своей семье, Дзирт, что они до сих пор мечтают тебя уничтожить?
— Это длинная история…
Эйвар, не сводя с эльфа взгляда, прилег рядом на плед, намекая, что он ровным счетом никуда не торопится и вполне готов послушать интересную историю. Дзирт не стал упрямиться.
Человек не перебивал его, не задавал вопросов, хотя повествование было довольно сумбурным и часто перескакивало с одного на другое. Дроу подумал бы, что Эйвар его вовсе и не слушает, но взгляд мужчины оставался внимательным, и его слушатель улыбался и хмурился в нужные моменты.
— У тебя были хорошие отношения с братом? – вдруг спросил Эйвар, когда Дзирт начал говорить об Академии.
— Все считали, что да. Мы не были близки. Дайнин всегда стремился поставить меня на место, напомнить, что он — старший, подавить.
— Так себя ведут все старшие братья, — махнул рукой человек, — вне зависимости от расы. Поверь мне, я был младшим из семи.
— Семь братьев?
— И пять сестер, — улыбнулся человек изумлению эльфа. – Дюжина. У нас была большая семья.
— Ты общаешься с кем-нибудь из них?
— Они мертвы. Их всех убили в один день, когда старшему не исполнилось и тридцати.
Дзирт хотел, было, что-то сказать, но человек уже встал.
— Есть хочешь?
— Может быть, немного, — ответил эльф, пообещав себе, что еще заставит человека вернуться к этому разговору.
— Завтра будет недолгое затишье, — сказал за ужином Дзирт.
Видимо, из солидарности Эйвар с едой тоже устроился на лежанке, а не за столом.
— Читаешь погоду по свисту ветра?
— Почти. По цвету неба, — уточнил эльф, сделав вид, что не заметил насмешки.
Человек машинально глянул в сторону небольшого окошка.
— Ты уйдешь? – спросил Дзирт.
— Спи давай! – огрызнулся Эйвар и встал, собрав грязную посуду.
Дроу послушно лег и смотрел, как мужчина возится у мойки, а потом берет лежащую на столе книгу и аккуратно ставит ее на полку. Затем Эйвар снял очки и, отвернувшись, стал раздеваться. Кожа его, от природы смуглая, в свете камина казалась бледнее, и шрамы на ней выделялись меньше, чем на темной коже дроу. Отпечатки ран постепенно сглаживаются и исчезают, но, очевидно, они оба слишком часто попадают в переделки.
Грубый звездчатый шрам покрывал плечевой сустав, и дроу, глядя на практически обнаженное мужское тело, гадал, какое оружие могло оставить подобный след. Эйвар снял заколку, и совершенно гладкие распущенные волосы рассыпались по плечам.
Человек поднял руки, чтобы причесаться, и эльф увидел, как сократились длинные крепкие мышцы спины и плеч, и внезапно почувствовал, что по телу прокатилась теплая сладкая волна. Дзирт смутился, отвел взгляд и перевернулся на другой бок.
Когда Эйвар лег рядом, дроу уже спал.
Проснулся Дзирт в предрассветных сумерках, когда небо за окном чуть поблекло, но камин еще не прогорел, и обнаружил, что голова его уютно лежит у Эйвара на груди, а человек в ответ крепко обнимает его одной рукой. Эльф поднял голову и заглянул в безмятежное лицо спящего. Без очков и навсегда прилипшего насмешливого выражения мужчина выглядел моложе. Дзирт вздохнул и попытался отодвинуться. Эйвар прошептал что-то сквозь сон и притиснул эльфа еще крепче. Лежать было удобно, а спать хотелось настолько, что глаза просто слипались. Дзирт улегся в прежнее положение и спокойно проспал до утра.
@темы: слэш, фэнтези, мерисью-фест, фанфики - не мои
-
-
13.06.2010 в 00:46-
-
13.06.2010 в 00:54-
-
13.06.2010 в 00:56-
-
13.06.2010 в 01:09-
-
13.06.2010 в 01:12-
-
13.06.2010 в 01:16-
-
13.06.2010 в 01:22-
-
13.06.2010 в 01:26